Сколько нефти осталось в России?

05.11.2020 07:16; «Компания»: https://ko.ru/articles/skolko-nefti-ostalos-v-rossii/

Находить месторождения нефти в России становится все труднее. Из сюжета телекомпании «Вести-Югория» следует, что для открытия новой нефтяной залежи компании «Няганьнефтегаз» потребовался труд 55 бригад буровиков, топографов, сейсморазведчиков. Геологические запасы открытия? Один миллион тонн. А поскольку они по определению «геологические», то поднять на поверхность в лучшем случае удастся не более 300 тыс. тонн, учитывая нормальный для нашей отрасли коэффициент извлечения нефти (КИН).

Не так давно открытия в 50 млн тонн были рядовым событием. Сейчас же отдельного репортажа заслужила маленькая залежь, которая в принципе не считается самостоятельным месторождением. Это элемент Красноленинского месторождения, состоящего из многих таких залежей на разных горизонтах.

О катастрофическом падении эффективности разведочных работ на фоне роста себестоимости добываемой нефти в руководстве страны давно известно. Два года тому назад министр энергетики Александр Новак на заседании правительства прогнозировал пик добычи российской нефти в объеме 570 млн тонн в 2021 году, после чего начнется постепенное снижение. «В 2035 году, — сказал он, — мы можем снизить добычу нефти до 310 млн тонн, то есть потерять 243 млн тонн, или 44 % общей добычи».

Этот прогноз пришлось пересматривать очень скоро. Пик в 560 млн тонн Россия прошла, как оказалось, уже в прошлом году, а в нынешнем, по словам того же Новака, этот показатель снизится на 10 %. И причина кроется не только в падении спроса под давлением пандемии или в обязательствах перед ОПЕК+, но и в объективном ухудшении качества нефтяных запасов.

Открываемые залежи — курам на смех. За первую половину года в стране сделали 11 открытий, а общий объем геологических запасов в них — всего 30 млн тонн (а извлекаемых запасов — меньше трети от этого объема). В прошлом году все 59 открытых залежей были отнесены к категории «мелкие».

Как признаёт руководитель Государственной комиссии по запасам полезных ископаемых Игорь Шпуров, «львиную долю ежегодного прироста запасов обеспечивает проведение геологоразведки на уже открытых один-два-десять лет назад месторождениях».

Выходить на поиск новых месторождений на неисследованных территориях наши компании не торопятся. В бурение поисковых скважин они вкладывают не больше 3-4 % от затрат на бурение в целом по сравнению с 9–15 % в ведущих нефтяных компаниях за рубежом. Затраты высоки, риск получить «сухие» скважины велик, а себестоимость добычи может отказаться выше ожидаемой цены барреля. В России доля трудноизвлекаемой нефти в оставшихся запасах превышает 65 %, а трудноизвлекаемые — это те запасы, которые требуют высокий цены реализации для оправдания затрат.

По заверениям Новака, в среднем российской нефтяной отрасли для выживания нужна сейчас цена не менее 50 долларов за баррель (с учетом особенностей кредитования).

Но помимо ожиданий роста цен на судьбу отечественной нефтедобычи оказывает влияние острая конкуренция с теми странами, где гигантские запасы сочетаются с низкой себестоимостью добычи.

Посмотрим на одну из последних публикаций авторитетной норвежской компании Rystad Energy. Она прикинула цену барреля марки Brent, которая устраивает нефтедобывающие компании сейчас, а в будущем будет устраивать настолько, что они начнут принимать инвестиционные решения по новым проектам.

На месторождениях по всему миру, уже введенных в эксплуатацию, комфортная цена барреля колеблется от 8 до 38 долларов, а в среднем составляет примерно $23. Однако с запасами, по которым пока решения об инвестировании не приняты, дела обстоят крайне неблагоприятно для России. Больше половины из этих будущих запасов находятся в трех условных зонах: это наземные месторождения на Ближнем Востоке со средней комфортной ценой $31 за баррель (от 12 до 42 долларов в зависимости от месторождения); глубоководные проекты, которым нужна средняя цена $43, и трудноизвлекаемые запасы в Северной Америке ($44). За этими категориями запасов следует континентальный шельф, где для рентабельной добычи баррель должен продаваться по цене от 25 до 80 долларов, но в среднем — по $48. 

Что же касается России, то, во-первых, ее не введенные пока в эксплуатацию, но пригодные к добыче запасы на суше оцениваются в этом прогнозе приблизительно в 20 млрд баррелей (около 2,7 млрд тонн) по сравнению с объемом 100 млрд баррелей на суше на Ближнем Востоке. А во-вторых, комфортная цена барреля для них показана в диапазоне от 30 до 75 долларов, со средним показателем $53 — что, кстати, близко к оценке российского министра энергетики.

Выводы очевидны.

Нефти в России осталось гораздо меньше, чем показывают официальные сводки, если ориентироваться на точку зрения независимых наблюдателей (вспомним майский доклад Счетной палаты, где говорилось о колоссальных «необоснованных завышениях» оценок запасов). И конкурентоспособность российской нефти выглядит, мягко говоря, неубедительно. По коммерческой рентабельности ее бьют не только ближневосточные страны во главе с Саудовской Аравией, но даже глубоководные морские проекты и сланцы-битумы Северной Америки.

Именно эти конкуренты России и будут, судя по всему, «править бал» на глобальном нефтяном рынке к середине этого века. Ну, а если принять ту точку зрения, что к 2050 году развитые страны сведут к минимуму потребление ископаемых углеводородов, начиная с угля и нефти, то сильно сократившийся спрос удовлетворять будут именно те, у кого нефть добывать легко, где ее много и где себестоимость добычи низка. Россия в эти категории не попадает.

Как в один голос утверждают наши нефтяники, отрасль можно и нужно спасать реформой налогообложения: поощрять и мелкие и средние компании, готовые идти на риск, вкладываться в мелкие месторождения и неиспытанные технологии; перевести основное бремя налогов с оборота на прибыль; и, разумеется, обеспечить льготами проекты, которые нерентабельны в нынешних условиях. Вот только любые такие нововведения сопряжены с потерями для государственного бюджета, который и так страдает от резкого сокращения поступлений из нефтяной отрасли под воздействием вируса и ОПЕК+. Рассчитывать на материальное поощрение со стороны правительства нефтяникам не стоит — скорее им придется отчислять в виде разных налогов и сборов еще больше, чем сейчас.

И вывод российская нефтянка делает недвусмысленный (на фоне истерических воплей преданных работников отрасли о том, что не всё еще потеряно и мы еще станем задавать тон всему миру): будем гнать из-под земли как можно больше и как можно быстрее ту нефть, которую пока еще можно извлечь, не вкладывая слишком много денег и не заботясь об инвестициях на долгосрочную перспективу. Этой перспективы, судя по всему, просто не существует.

Михаил Крутихин, партнер RusEnergy